Город

ГОРОД
История одного жителя.
рассказ.
Стены Города, построенные еще в Первую Эпоху и пережившие еще две, были изрезаны глубокими трещинами, словно лицо старика, на которое время наложило свою неизгладимую печать. Их камни днем раскалялись под умирающей, отдающей последнюю энергию звездой, местным солнцем. Звезда словно стремилась отдать с избытком то не достающее, что небыло отдано за предыдущие мириады лет. А вечером, когда она заходила, теряя энергию, камни стремительно остывали, давая волю неумолимому разрушению стен Города.

В который раз солнце взошло, ослепляя своим невыносимо-белым светом. Сверкнуло на кусочке кварца, выглядывающего из монолита каменной глыбы, одной из многих, состовляющих главную башню стены Города. Разбрызгалось сотней искр на росинке, лежащей на листе сайзели. Отразилось в глазу тормакорда, нажравшегося лягушек и готовящегося погрузиться в воду Реки на дневной сон. Ударило ослепительным скальпелем под веко храпящего после вчерашней попойки Клока.
Клок повернул голову от обломавшего приятный сон светила, в уме в перемешку с обрывками сновидения проскочили ругательства в адрес солнышка. Тем не менее было утро, нужно было вставать, а под кроватью стояли две бутылки "Белонгского Светлого", что делало начало дня не таким отвратительным. Клок, не вставая протянул руку, достал бутылку, и, скрутив крышку, отпил сразу половину. В башке прояснилось. Вспомнились неприятные подробности вчерного буйства, когда он, помимо прочего ударил ногой Варго, не сочтя его словесный понос, как обычно, пустым звуком, а по пьяни взбесился и вынес пинком инвалида из его каталки. Клок оглядел интерьер своей убогой каморки, в которой они жили втроем:он, мать и старший брат, которого Клок для прикола называл Отче. Мать целыми днями горбатилась в пекарне, заправляла которой местная буржуйка Виолетта Трахтенберг, а брат глотал пыль зарабатывая силикоз, в железнорудной шахте. Камора была сколочена из грубых досок, кое-где зияли щели, через которые проникало зловоние из сточных канав, испещеривших весь Город. Блевантэ из арантолы под столом частично оттеняло эти ароматы. Имущество каморы составляли три кровати, стол, пара стульев, буфет. Кровати, стол и стулья сколотил брат, буфет остался еще от деда.
Дед умер плохо – в поисках красного дерева он безоружный ушел в Тенистую дубраву, где стал добычей алеафагнуса, облившего его всего, подобно насекомому, своим желудочным соком. Для предварительного пищеварения. Так вот не стало дедушки… Взгляд перекинулся на стол, за которым Клок с друзьями вчера пьянствовали. На столе стояла куча бутылок, в основном пивных и несколько из под водки "Для друзей". Несло отвратительным запахом гари из пепельницы, полной окурков от самокруток из смеси мятлика с тарангой.
Клок допил вторую бутылку "Белонгского", в голове окончательно прояснилось. Вспомнились дела, запланированные на сегодняшний день – в частности, сходить на рыбалку. Клок одел "шмот"-боевой доспех, который был необходим при рыбной ловле, так как устье Реки кишело хищными тварями, взял удочку и вышел из дома.

Проходя по Привокзальной площади навстречу ему попался мужичек, уже сутра достаточно пьяный, одетый небрежно в дешовый "шмот" третьего уровня. С ним Клок столкнулся как раз переходя по узкому настилу из досок через сточную канаву, полную воняющей жижи. Мужик уступать не захотел, Клок, чтоб не усугублять, отступил назад. Но отморозку показалось мало – раскрыв рот, полный гнилых зубов, он прохрипел в адрес Клока – ".…."? Этих слов пропускать уже было нельзя. Клок сделал еще шаг назад, оттолкнулся с двух ног и в прыжке прислал мужичку в грудняк. Привычно крутанулся всем телом, досылая удар. Кованый сапог выбил хряпающий звук. По ноге от колена до бедра пробежала легкая боль. Мужик, пролетев три метра, рухнул прямо в середину канализации. Клок, которого хлестануло адреналином, готов был убить нафиг, но т. к противника достать в фекальной канаве было нереально, просто выдал в его адрес несколько матерных слов и двинул дальше. Мужик вылез из канавы, стряхнув кое-как с себя налипшие фекалии и потирая отбитую грудину, заковылял к ближайшей стене дома, на которой висело странного вида устройство с надписью "пожаловаться". Отхаркавшись, он нажал на кнопку устройства и картаво проговорил:"Rarеdaemonaeon жалуется. Мне было нанесено оскорбление персонажем Клок". Клок, отошедший уже достаточно далеко вдруг почувствовал, как немеют голосовые связки, а в мозгу прозвучал металлический голос: "Сотрудник ГУИНН Anksunamun наложила молчание. Клок не может говорить 2 часа. Оскорбление". Служба ГУИНН в Городе работала исправно.
Клоку к наказанию "молчей" было не привыкать. Особенно по пьяни он получал их по пять в день. Поэтому не слишком расстроившись, двинулся дальше. Уже подходя к воротам, ведущим за город, сердце вдруг дернуло предчувствие плохого. Так и случилось. Навстречу перла толпа, среди которой вертелся извалянный Клоком в навозе мужичек. Увидев Клока, они остановились, начали совещаться. Клок тоже остановился. От толпы отделился карательный эскорт из двух самых крепких парняг в "шмоте" десятого уровня. Один из них страшным, давящим на нервы голосом сказал:"Че, спокойно не живется? Чё, крови хочешь? " Затем он вынул специальный свиток и активировал его. Клок, подорвавшийся бежать, увидел, что бежать некуда – он оказался в замкнутом небольшом пространстве, вместе с двумя "быками" и тем доходягой. Клок заорал, зовя на помощь знакомых, но из глотки вместо крика вырвалось только слабое, непонятное сипение. Надо было драться.
to be continue…